Кросс-курс на преодоление кризиса

Александр Амангельдыев, один из первых среди московских аналитиков, пишущих о печатной отрасли, подвел первые итоги 2016 года. Применив собственную методику косвенной оценки затрат и приведя все многообразие полиграфической практики к единому знаменателю «типового заказа», эксперт получил следующий результат: предполагаемый годовой оборот российской офсетной печати должен составлять в 2016 году примерно 2,9 млрд долларов, что на 300 млн (11%) больше, чем в провальном прошлом году, на 100 млн (4%) больше, чем в упадочном 2014-м, и несколько меньше, чем в успешном 2013-м.

При этом в своей статье на сайте PrintDaily автор отмечает, что такая оптимистичная статистика входит в очевидное противоречие с оценкой ситуации со стороны многих директоров типографий, которые не видят позитивной динамики. По оценке участников рынка, денег стало ещё меньше. А. Амангельдыев объясняет это изменением кросс-курса доллара к евро и соответственно курсовой разницей, которая съедает дополнительно примерно 4% бюджета типографии.

Однако тут хотелось бы отметить такой нюанс. Цены на расходные и запечатываемые материалы рассчитываются, как и отмечает Амангельдыев, преимущественно в евро, а курс евро в 2014-2016 гг. планомерно снижался по отношению к доллару. Если сравнить курсы валют, то мы обнаружим, что соотношение доллара и евро изменилось в течение трех лет примерно с 0,73 до 0,94. Ещё немного, и они станут равны, как это было 15 лет назад.

Таблица и график. Курс доллара и евро в 2014-2016 годах

А это значит, что если пересчитать затраты на полиграфические материалы в 2014-2016 гг. из евро в доллары, то окажется, что с каждым годом на покупку одного и того же количества материалов требовалось относительно меньшее количество американской валюты.

Получается, что обороты полиграфической отрасли в пересчете на доллары не увеличиваются, а уменьшаются за счет перемены с соотношении между европейской и американской валютой. Если совершать покупки материалов в евро, а продажи печатной продукции подсчитывать в долларах, то может показаться, что денег в обороте становится меньше, но они не съедены курсовой разницей, а скорее наоборот. Купить на них можно больше, потому что за доллары дают все большее количество евро. В середине 1990‑х гг. сходный процесс имел место во взаимоотношениях между долларом и рублем, причем со временем сокращалась относительная покупательная способность не рубля, а доллара. Тогда темпы роста рублевых цен и зарплат опережали темпы роста курса доллара, что обеспечило рост долларовых доходов населения и платежеспособного спроса. А поскольку этот эффект достигался благодаря мерам по искусственному поддержанию курса рубля, попутно возникло перенапряжение финансовой системы, за которое пришлось заплатить дефолтом 1998 г. Это уже макроэкономические манипуляции, оставим их специалистам и вернемся к печатной отрасли.

Московский аналитик отмечает, что прирост в офсетной печати достигнут не за счёт роста числа коротких заказов, которые продолжают уходить в цифровую печать а благодаря удлинению тиражей, преимущественно в печати упаковки и торговых каталогов. Объяснение разумное, но достаточное только для того, чтобы обосновать появление упомянутых дополнительных 11 %. Однако реальный прирост должен был быть гораздо существеннее, ведь надо было также выдержать ещё одно, новое падение курса национальной валюты во второй половине 2015 г. практически на 1/3 и компенсировать неизбежные потери, связанные с сокращением бюджетов, выделяемых клиентами на выполнение полиграфических заказов, снижением потребительского спроса и другими кризисными явлениями, не способствующими росту оборотов полиграфического производства. Неизвестно, как и какой ценой удалось это сделать, но понятно, что выдержавшие такой удар имеют право намного увереннее смотреть вперед.

Андрей Антоненко